Человеку внутри меня двадцать пять недель,
Двадцать пять недель я и хлеб ему, и постель.
И когда я сейчас рыдаю или кричу,
То чему я его учу?
Человеку внутри метро вот уже три дня,
Он не знает света,
но знает запах огня.
Он лежит на полу, на пледике, а вокруг
Столько глаз и рук.
Человеку в убежище стало недавно пять,
Он уже научился в нужный момент молчать
И не ныть "мама, мультик" и "это не та еда",
Дети быстро учатся, да.
Мне плевать, сколько лет человеку внутри кремля,
Но тотчас же должна расступиться под ним земля,
И в том месте, где это, надеюсь, произойдёт,
Ни один росток не взойдёт.
Пусть слюна его станет мылом,
а кровь дерьмом,
На надгробье его напишут "и поделом",
Ну, а дети - пусть дети снова сумеют ныть,
Это будет конец войны.
А. Хайтлина
