Ситуация

   Понедельник был нерабочим днём. У нас в организации нам дают 10 оплачиваемых дней на праздники, а брать эти дни можно, когда хочешь, а в праздники работать. Практически, никто не работает 1 января, в День Благодарения и Рождество, а в остальные праздники кто-как хочет, некоторые просто берут эти дни как отпуск или к отпуску. У меня обычно к концу года остаётся пара "праздников". Один я беру 31 декабря, другой по-разному, в зависимости от загрузки работой. Если не выбрать все праздничные дни, то они пропадают, хотя мне один год пошли навстречу и оплатили, потому что был очень занятый год, много работы.
   Вот так растекается по бумаге мысль. Ближе к делу, стоит мой муж у кухонного окна ближе к ланчу, я собираю еду на стол. Он задумчиво говорит, какие-то странные люди у нас ходят. А у нас хотя место без ограды, мало кто ходит. С трёх сторон улицы, только с одной стороны разделительная полоса, остатки бывшей фермы, теперь заросшая непроходимым кустарником, колючими и ядовитыми плющами, старыми умирающими плодовыми деревьями и невысокими хвойными деревьями. За разделительной полосой несколько очень симпатичных субсидальных домов для пожилых людей. Там очень тихо и зимой совсем безлюдно. раньше там жило очень много советских бабушек и дедушек, но постепенно их вытеснили китайцы.
    Вообще, китайцы - это отдельная тема, но раз я уже начала, немного напишу. Они потрясающе красиво стареют. В отличие от русских стариков, на лицах которых написано в лучшем случае неудовольствие, когда они молчат, у китайцах всегда какая-то полу-улыбка или улыбка. Русские ходят плавно и в одиночку или парами, китайцы передвигаются рысцой и часто по нескольку человек, в одиночку крайне редко. Начиная с весны они большой группой занимаются какой-то физкультурой с картонными или фанерными мечами. Ну и, конечно, габариты разные, китайцы все стройные, моложавые, на 20 лет моложе пенсионного возраста выглядят.
   Пару лет назад они отвоевали у заросшей земли кусок под огороды. Там они выращивают чудеса. Гигантские овощи поддерживаются какими-то немыслимыми конструкциями из веток и палок. Кабачки реально в полтора метра. Так вот, из этих домов народ протоптал две параллельных дорожки в 10 метрах друг от друга, которые ведут сначала в наш кондокомплекс, а потом через него напрямую на мол к магазинам, банкам, аптекам. Китайцы предпочитают ходить пешком и делать маленькие покупки, чтобы пройтись несколько раз. Короче, из окна я вижу рощу и две тропинки, по которым иногда идут люди.
   Но вполне определённые люди. А тут какой-то молодой парень, лет 20 бежит к дорожке, но не к бабушкам-дедушкам, а обегает большой куст и зайцем петляет за следующий. И так вокруг нескольких кустов, а бегать там не очень приятно. Я говорю мужу, он ищет оставленный для него наркотик. Муж, конечно, ответил, что это мало вероятно, но невероятное количество прочитанных и просмотренных мной детективов не подвело. За кустом, прямо напротив моей машины он наконец нашёл, что искал. Совершенно не таясь, выскочил на асфальт с маленьким прозрачным пакетиком, высыпал на ладонь таблетки, пересчитал и помчался прочь к улице.
   Теперь я думаю, что делать. если бы я видела, кто положил наркотик, изменило бы это ситуацию. Мало вероятно, что я даже узнаю этого парня, я не обратила внимание на лицо, я таращилась на ладонь с таблетками. Мне вообще не хочется звонить в полицию. Я не люблю конспиративные теории, но совершенно не уверена, что полиция не в теме. Представляю, что будет, если полицейский положил туда пакетик. Дождаться что-ли пенсии и подежурить у окна, как многие советские бабушки сидели у окна и всё обо всех знали. Шучу, конечно. Кроме того, сон из моей молодости говорит мне не вмешиваться в это дело.
   Сон был страшным. Я еду в автобусе у окна. Автобус подходит к остановке. на остановке стоит женщина со свёртком. Она кладёт свёрток рядом с собой, и в этот момент какой-то мужчина подлетает к ней, хватает свёрток и убегает точно как парень с пакетиком. Я стучу женщине в окно и жестами объясняю, что её свёрток украли, показывая пальцем на то место, где он лежал. Женщина картинно-недоуменно пожимает плечами, давая понять, что лично она ничего не потеряла, и уходит. До меня доходит, что они в сговоре, а я видела что-то, что мне совсем не надо было видеть. Автобус едет дальше, и вдруг темнеет. Я выхожу из автобуса и вижу, что за мной выходит человек. Именно за мной, понимаю я и стараюсь уйти проходными дворами.
   Но проходных дворов на Арбате больше нет. (Такие дворы, где дома стоят буквой П я во множестве видела потом в Бостоне. Kогда увидела первый раз, мурашки по спине побежали.) Я почти бегу дальше. Вдруг мне навстречу выходят двое мужчин, ясно, что по мою душу, становится ясно, что это конец. И в этой ужасной ситуации вместо того чтобы кричать что-то нормальное, я тихо, обречённо и на немецком говорю ganz egal (всё-равно). Сейчас я бы, наверное умерла от ужаса во сне, а по молодости я просто проснулась, удивилась больше всего тому, что в такой ситуации на ум пришли странные слова, и сделала вывод не вмешиваться в криминальные истории. Так и живу.
   Вообще, я люблю смотреть сны, только не страшные как этот. Там почти всегда есть что-то, о чём потом можно подумать, ну и, конечно, сны, это как зеркало бодрствования (“когда покров земного чувства снят”), только оно без вариантов, видно главное, то, что в реальной жизни хочется задвинуть куда-нибудь подальше, не обращать внимания, найти извинение. Есть сны, которые настойчиво возвращаются пока не решишь проблему не во сне. Есть, которые очень хочется видеть, например, бабушку, деда, тётю, но они приходят крайне редко. Есть долгоиграющие сны, можно проснуться от страха, закрыть глаза, и сон будет продолжаться, но уже не такой страшный. Короче, сны бывают разные, но все интересные. Приехали:) Начала во здравие, кончила за упокой.